Я кое-что сделал для этого изда­тельства, выпускавшего иностранную литературу на русском языке. Фрон­тисписы - цветные литографии к кни­гам Шарля Луи Филиппа и к «Ста­рой Франции» Роже Мартен дю Тара.

Прихожу и слышу чудесные речи - Георгий Петрович говорит о том, что следит за моими работами и считает, что пора мне «развернуться» и сделать все, на что я способен. Он предла­гает мне выбрать любую книгу из плана, продумать издание, все его эле­менты - бумагу, шрифт, формат книги и полосы набора, количество и харак­тер иллюстраций и технику их испол­нения.

— Даю вам карт бланш, — говорит Георгий Петрович, заранее согласен на все ваши предложения.

Такое услышать в двадцать восемь лет!.. Я называю «Дон Кихота» и «Гаргантюа и Пантагрюэля». К этим книгам существуют гениальные иллю­страции Гюстава Доре, но тогда меня ничто не смущало, мне казалось, что я все смогу сделать. Счастливое за­блуждение молодости, пора избытка сил.

Нет, - говорит Блок, - эти кни­ги, к сожалению, в нашем плане от­сутствуют. Вот прочтите, что у нас запланировано. Читаю и почти сразу нахожу своего героя – «Кола Брюньона» Ромена Роллана. Он предоставил монополию на издание своих произ­ведений на русском языке издатель­ству «Время». На «Кола Брюньоне» мы сходимся, и я лечу домой обду­мывать задание.

Беда оказалась в том, что фран­цузы того времени работали главным образом на темы мифологические и придворные и почти не изображали быт горожан и ремесленников, кроме трех братьев Ленен, отчасти Абраама Босса и Паламедуса. Но, к счастью, Ленены сделали много, и в их пре­красном реалистическом искусстве я нашел для себя то, что мне было нужно.

Вскоре в филармонии я встретил писателя К.А. Федина. Он спраши­вает меня, над чем я работаю, и я го­ворю ему о своих затруднениях по сбору материала к «Кола Брюньону». Федин недавно был за границей, по­сещал Роллана в Швейцарии и посо­ветовал мне написать ему. Дал адрес и сказал, что могу написать по-рус­ски, так как жена Роллана - русская.

Я немедленно так и поступил, вло­жив в конверт некоторые образцы своих работ.

Через шесть дней пришел ответ. Мы переписывались потом пять лет, и всегда я получал ответ через шесть дней. Три дня письмо идет туда, в тот же день Роллан отвечает - и три дня обратно. Как часы. Я же, соз­наюсь, всегда вынужден был приду­мывать разные причины: то я уезжал из Ленинграда, то что я болел и т. п., так как ранее чем через месяц мне никогда не удавалось ему ответить. Особенно после личного знакомства с Ролланом, когда его жена, Мария Павловна, посоветовала мне отвечать по-французски, так как Роллан любит сам читать адресованные ему письма. Необходимо было время на перевод каждого написанного мною письма, затем я должен был переписать текст своей рукой, уже знакомой писателю.

Роллан мне прислал альбомчик от­крыток - видов города Кламси - и пи­сал, что очень рад тому, что я берусь за иллюстрации к «Брюньону», и го­тов мне всячески помогать, но ему не верится, что это может сделать худож­ник, не выезжавший за пределы СССР, ибо Бургундия - страна своеобразная и своими типами, и пейзажами, и ар­хитектурой, и вообще всей своей ат­мосферой. Я ему ответил, он отве­тил мне и завязалась переписка